Том 21. Письма 1888-1889 - Страница 21

Суворину А. С., 15 ноября 1888

532. А. С. СУВОРИНУ

15 ноября 1888 г. Москва.

15-го ноября.

Посылаю Вам, милый Алексей Сергеевич, «Каштанку», которую потрудитесь спрятать. Это для обложки. Обложка у меня будет белая, а на ней пятном сядет собака. Будет просто, но хорошо. Рисовал художник Степанов, ярый охотник, изучивший собак до тонкостей. Изобразить помесь такса и дворняжки — задача нелегкая, но Степанов, как видите, решил ее блестяще. Поглядите на ноги и на грудь. Придать лисьей морде добродушно-собачье выражение тоже нелегко, но и это сделано. Вы покажите рисунок Насте и Боре. Если им понравится, значит хорошо. Остальные рисунки еще не готовы. Совестно подгонять: приятели.

Своими «Именинами» я угодил дамам. Куда ни приду, везде славословят. Право, недурно быть врачом и понимать то, о чем пишешь. Дамы говорят, что роды описаны верно. В рассказе, посланном для Гаршинского сборника, я описал душевную боль.

Как Ваш рассказ? Мне любопытно прочесть. Я не думаю, чтобы он удался Вам, но знаю, что прочту его с большим интересом. У Вас много излишнего напряжения, подозрительности к себе, добросовестности, и Вы держите себя на веревочке, а это значит, что Вы не свободны; например: из боязни, что Вы недостаточно точны и что Вас не поймут, Вы находите нужным мотивировать каждое положение и движение. Репина говорит: «Я отравилась!», но Вам недостаточно этого, и Вы заставляете ее говорить лишние 2–3 фразы и таким образом своему чувству добросовестности жертвуете правдой… Я не скажу, чтоб это было коренным свойством Вашей натуры. Это — привычка глядеть на всё оком публициста. Старый солдат, о чем бы он ни говорил, всегда сведет речь на войну, так и Вы всегда сводите на публицистику. Если бы Вы написали с десяток рассказов да штук пять пьес, тогда пошло бы дело иначе: привычка поддалась бы навыку. Если же говорить о натуре, то она у Вас исключительная. У Вас есть то, чего у других нет. Пока мы не разошлись или не умерли, я бы с удовольствием эксплоатировал Вашу силу; я бы украл у Вас то, чем Вы не пользуетесь. Отчего Вы отказываетесь писать вместе «Лешего»? Если бы пьеса не удалась или если бы она пришлась Вам почему-либо не по вкусу, то я дал бы Вам слово никогда не ставить ее и не печатать. Если «Леший» не годится, то давайте другой сюжет. Давайте напишем трагедию «Олоферн» на мотив оперы «Юдифь», где заставим Юдифь влюбиться в Олоферна; хороший полководец погиб от жидовской хитрости… Сюжетов много. Можно «Соломона» написать, можно взять Наполеона III и Евгению или Наполеона I на Эльбе…

Пишу для «Нов<ого> вр<емени>» рассказ. Описываю одну поганую бабу.

Вчера один коршевский актер просил меня протежировать ему в Вашем магазине: приобрести Тургенева с уступкой. Я сказал, что Тургенев издание не Ваше и что моя протекция ни к чему не поведет. Так ли я поступил?

Сердечный привет всем Вашим.

Ваш А. Чехов.

Чехову Ал. П., 16 ноября 1888

533. Ал. П. ЧЕХОВУ

16 ноября 1888 г. Москва.

16 ноябрь.

Любезнейший боцман!

Посылаемая доверенность открывает пред тобою следующие радужные перспективы:

1) Ты пойдешь в Академию наук и получишь там 500 лавров. Как войти в канцелярию Академии, у кого там спросить и как выйти — всё это знает Алексей Алексеевич Suvorini filius, к которому и обратись за разъяснениями. В Академии попросишь от моего имени, чтобы тебя сделали академиком.

2) На случай, если какая-либо из моих пьес ненароком попадет на казенную сцену или буде какая-нибудь частная сцена пожелает ставить «новинку» моего сочинения, я уполномочиваю гг. начальствующих лиц, директоров и антрепренеров вести переговоры с тобою, условия заключать с тобою и гонорар платить тебе. Если в Александринке пойдет мой «Медведь», то ты можешь испробовать силу доверенности: дирекция заключит контракт с тобою. Примечание раз навсегда: буде какая-либо из дирекций пожелает купить какую-либо мою пьесу, то таковое желание отклоняй, хотя бы тебе давали миллион. Я желаю получать проценты со сбора (2% за каждый акт). Гонорар будешь получать всякий раз по особому моему на то повелению.

Возлагаю на тебя все эти приятные обязанности не столько из желания доставить тебе удовольствие, сколько из уважения к твоим родителям.

Вексель и извещение о незаконном браке получил. За то и другое благодарю. Первое уже потратил, а от второго жду новой интереснейшей эпопеи с киндерами, переселениями, каломелями и проч.

Аверкиев ничего не может знать о «Северном вестнике». Он тут ни при чем. Хрипит и больше ничего.

«Родина» объявляет, что в ней будет сотрудничать какой-то М. Чехов. Не Митрофан ли?

Пьеса, поставленная на казенной сцене, ни в каком случае не может идти в частных театрах. Стало быть, что идет в Александринке или что имеет идти там, ни в каком разе не может быть допускаемо к представлению на частной сцене. О всякой новой пьесе буду извещать. К числу пьес, предполагаемых к постановке на казенной сцене, пока относятся две: «Медведь» и «Лебединая песня (Калхас)». Театральные дела мои держи в секрете. Никому ни гу-гу… Еще одно сказание: по театральным делам сам никуда не ходи и сам ничего не вчиняй, а жди, когда к тебе обратятся или позовут. Требовать, буде понадобится, можешь, сколько угодно, но просить не моги.

Пьесы, не законтрактованные казенной дирекцией, подлежат ведению агентов Драматического общества, а потому, буде на афише частного театра узришь какого-нибудь «Крокодила всмятку, или Ай да дядя!» моего сочинения, то не бей в набат, а сиди спокойно в нужнике.